[orangebox]

Название: Лучший мой подарочек
Бета: _Brownie_
Размер: мини, 2133 слова
Пейринг/Персонажи: Киеши Теппей, Хьюга Джунпей, Айда Рико и прочая команда Сейрин, Ханамия Макото и команда Кирисаки Дайичи
Категория: джен
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: кроссдрессинг
Краткое содержание: костюм, пошитый для школьного фестиваля, оказался Рико слишком велик...


— Это. Что. Такое? — раздельно произнес Хьюга, держа в вытянутых руках серебристо-голубое пальто, обильно украшенное белым пухом, тесьмой, пайетками и стразами. Руки у Хьюги подрагивали, отчего пальто посылало во все стороны пригоршни ярких бликов.

В спортзале царило угнетенное молчание.

Наконец Митобе тяжело вздохнул, и Коганей по инерции перевел:

— Он считает, что мы в полной заднице.

— И не поспоришь, — мрачно заметил Изуки.

Он стоял в длинной красной мантии с белой опушкой, держа в одной руке массивный посох, осыпанный блестками, а в другой — красную шапку с пришитой к ней длинной бородой.

Остальные члены баскетбольного клуба щеголяли в косоворотках, просторных штанах и сапогах. Одна Рико была еще в школьной форме — и очень бледна.

— Я не умею шить, — мертвым голосом произнесла она. — Во всяком случае, не так, чтобы за час сделать из этого… то, что нужно.

— Да это вообще невозможно! — заорал Хьюга, потрясая сверкающим одеянием. — Оно в два раза больше, чем надо было! Мы же дали выкройки! Там были цифры! Как такое может быть?!

— В два с половиной раза, — подсказал Куроко, который, оказывается, рассматривал пальто буквально из-под локтя Хьюги. — Можно обрезать низ и рукава, но ширина…

— Только позориться, — Рико махнула рукой и вздохнула точь-в-точь как Митобе. — Даже коса — до полу и обмотаться. Вон, на Кагами можно все это напялить, ему по росту будет. Или Теппею.

Кагами поперхнулся и попятился, протестующе размахивая руками.

— Да я пошутила, ты чего…

— А может, это и не такая плохая идея.

Хьюга уронил пальто и воззрился на Киёши, беззвучно открывая и закрывая рот.

— А что такого? — тот развел руками, безмятежно улыбаясь. — Раз уж нам сшили слишком большой костюм, нужно его на кого-то надеть.

— Киёши, — осторожно начал Изуки, — но это костюм Снегурочки.

— Ну да.

— Которая моя, то есть Деда Мороза, внучка.

— Ну да.

— Девочка она! — вернул себе дар речи Хьюга.

— Я знаю, — Киёши продолжал улыбаться. — Но мы не найдем — во всяком случае, за час до выступления — такой девочки, чтобы ей оказалось впору это пальто.

— Кафтан, — поправил Куроко.

— Кафтан, — согласился Киёши.

Рико подскочила к Киёши и ткнула его кулачком в грудь:

— Прекрати издеваться!

Она попыталась повторить тычок, но Киёши бережно перехватил ее руку.

— И не думал, — сказал он. — Послушайте, все так старались, готовились, опять же костюмы — столько труда, столько денег. Неужели все будет зря? И потом, нам помогали родные, они наверняка захотят увидеть фотографии… Давайте я примерю костюм. Рико, у тебя есть распечатка роли? Думаю, мне хватит получаса, чтобы выучить реплики.

— Ты спятил, — буркнул Хьюга, но все-таки подобрал и протянул Киёши кафтан и шапку с фальшивой белокурой косой полутора метров в длину.

Кагами потрясенно проводил глазами уходящего в раздевалку Киёши, а потом тихо спросил Куроко:

— Вы с русского сайта выкройки скачивали?

— Конечно. А что такое?

— Да… понимаешь, русские - они вроде как длину сантиметрами мерят. А вот американцы — дюймами. На выкройках ведь того, по-русски все написано… наверняка в ателье решили, что раз по-иностранному, значит — дюймы.

Куроко похлопал глазами, а потом схватился за голову.

— Два с половиной раза!

— Угу. Они там в ателье ведь тренера не видели… вот и получилась ерунда.

— У нас со всем этим фестивалем ерунда какая-то, — посетовал Коганей, подходя.

Остальные только закивали.

Фестиваль «Знакомимся с соседями» в Сейрин объявили в начале полугодия, но баскетбольный клуб так налегал на тренировки, что вспомнил о необходимости выбрать страну-соседа и подать заявку только в декабре, когда до фестиваля осталось меньше трех недель. К этому времени знакомые и понятные Китай, Корея и Америка оказались разобраны подчистую, а Филиппины, Таиланд, Вьетнам и Малайзия с Индонезией по зиме совершенно не вызывали энтузиазма. Кроме того, имелся немалый риск выставить себя на посмешище, нагуглив по этим странам что-нибудь сомнительное и столкнувшись с теми, кто там бывал в реальности.

Кто предложил Россию, сейчас вспомнить было уже сложно. Но за идею ухватились: по крайней мере, упрекнуть клуб в ошибке было бы некому.

Попытавшись погуглить русский фольклор, наткнулись на бешеное количество непереводимых ёкаев; русская кухня тоже не поддавалась, поскольку никто не мог понять, какие же блюда считать русскими, кроме борща, а варить борщ во время школьного фестиваля — это слишком сложно.

Наконец наткнулись на русскую разновидность Санта-Клауса по имени Дед Мороз и его внучку Снегурочку. Дело шло к Новому Году, и портретами этих духов праздника пестрели новости. Дед был представителен и полностью спрятан в своем костюме — одни глаза виднелись; внучка изображалась то совсем маленькой девочкой, то подростком, то молодой женщиной — в общем, оставляла простор для интерпретации.

Баскетбольный клуб сказал «Нашли!» и взялся за дело. Рубашки-косоворотки и штаны изображали кто из чего смог, сапоги одалживали, брали в аренду и даже покупали. Бархатную шубу сшили для Изуки мать и сестра, посох отделывали всем клубом, а Снегуркин кафтан, поразмыслив, заказали у мастера, специализирующегося на косплее. Скидываться пришлось по-крупному, но зато Рико должна была блистать в прямом и переносном смысле.

Кто бы мог подумать о проклятых сантиметрах. Наверное, мастер решил, что шьет на здоровенную куклу для уличного парада.

— В-внученька… — слабо пискнул Изуки. Баскетболисты обернулись и онемели.

Из раздевалки явилась инеистая великанша. Кафтан был пошит на совесть: ткань благородно блестела, стразы сверкали, пух на рукавах и воротнике нежно колыхался, коса толщиной в руку мерно качалась у самого пола. Вот, правда, сапоги на Снегурке остались свои, черные. Зато белые лосины пришлись впору, по крайней мере, насколько их было видно: то, что планировалось быть пальтишком до середины бедер, стало просторной шубой до лодыжек.

— По-моему, для выступления сойдет, — заявила Снегурочка приятным баритоном и поддернула чрезмерно длинные рукава. — Подвязать бы тут чем-нибудь…

Первой отмерла Рико.

— Помните мультфильм, где заяц в костюме Деда, а волк — Снегурочки? — неуверенно сказала она. — Похоже получается.

— Дед еще спрашивал, где Снегурочка была, и обещал всем подарки, да? Я нашел английские субтитры на ютубе, — закивал Кагами; он, похоже, устыдился своего поспешного отказа от роли и готов был искупать проявленную трусость.

Рико хлопнула в ладоши.

— Давайте быстренько скачаем песенку и запустим ее там, где у нас Дед вызывает внучку из метели! Будет вместо того, как мы кружились, взявшись за руки.

Фурихата, ответственный за музыкальное сопровождение, немедленно раскрыл ноутбук и застучал по клавиатуре. Рико протянула Киёши распечатку, и тот отошел в угол учить слова. Изуки вытер вспотевший лоб шапкой.

— Я даже не хочу знать, кто папа этой внучки, — пробормотал он. — И вообще, откуда у Деда Мороза внучка? Кто его дети?.. Может, это какие-нибудь духи сибирской зимы, вроде Юки-онны… а Снегурочка тогда — Юки-одзё… или Юки-химэ? Юки…

— Юки-гими она, — гаркнул Хьюга, — а ты иди с Киёши репетируй лучше, а то прямо на сцене забудешь, как ее… его… называть.

Изуки моргнул, кивнул и отправился в уголок к Киёши. Через пять минут к ним присоединился Кагами — переводил песенку волка и зайца с английского. Песенка получалась задорная и милая: Дед сулил одарить Снегурочку наравне с детьми, а та почтительно отвечала, что для нее лучший подарок — это сам дедушка, наконец-то встреченный после долгих поисков.

Рико вздохнула.

— А может, и обойдется, — сказала она Хьюге. — Теппею прямо даже идет.

***

Фестиваль закончился. Баскетбольный клуб остался обниматься с призом за второе место и радостно галдеть, что это везение и что не заслужили.

Киёши, напрочь охрипший от попыток разговаривать тоненьким голоском, жестами показал, что пойдет прогуляется. Рико, хоть и покосилась подозрительно на его ноги, кивнула в ответ.

Он действительно захромал под конец действа, но не настолько, чтобы его это всерьез беспокоило. Ноющее колено отлично сочеталось с зудом по коже от лосин, бесконечно спадающими рукавами, которые постоянно приходилось поддергивать и никак нельзя было закатать из-за нежной опушки; но больше всего Киёши устал от непрекращающегося гомона и визга, громкой музыки и мельтешения людей, цветов, флагов, воздушных шариков и всего остального, чем, в общем, всегда отличаются школьные фестивали.

Поэтому он вышел наружу в чем был, не переодеваясь, чтобы не терять времени. Он любил свой клуб, но очень хотел передохнуть.

А снаружи кружила метель.

Она началась еще вчера и так и засыпала Токио пригоршнями влажного, липкого снега, парализуя железные дороги и аэропорты, выстраивая на дорогах бесконечные пробки. Рождественская иллюминация сияла и мигала сквозь снежные вихри, раскрашивая их в разные цвета. Со всех углов пело, пищало, звенело и мяукало «Jingle bells», как будто других рождественских песен не существовало.

Киёши шел, метя подолом по свеженьким, рыхлым еще сугробам. Стразы на Снегуркиной шубе вспыхивали цветными бликами, и сам он, наверно, казался ожившей богато украшенной елкой. Но прохожих на улице почти не было, а те, кто были, — спешили мимо, низко опустив головы, пряча носы в воротники и прикрываясь ладонями от снега, и некому было ахнуть, рассмеяться, попросить сфотографироваться вместе.

Внезапное одиночество на улицах города было так необыкновенно и странно, что Киёши сам не заметил, как выбрался из жилого района на улицу, набитую бизнес-центрами, универмагами и ресторанами. Здесь тоже было малолюдно: народ прятался от снегопада в магазинах или тщетно ожидал своих электричек на станциях. Снег стал, казалось, еще гуще, и между небоскребами образовались иллюзорные разноцветные туннели, как во время цветения глицинии в каком-нибудь парке. Киёши подумал даже, что в такой иллюзии можно и заплутать, и стоит, наверное, повернуть назад…

В этот миг из метели на него вынеслась упряжка косплейных оленей. Олени были странные: с витыми рогами, похожими больше на шампуры, с красными глазами и даже клыками.

— Е-мое, Юки-онна! — сказал передний олень, поскользнулся и сел прямо в снег, увлекая за собой остальных.

Упряжка образовала кучу-малу и принялась деловито возиться, путаясь в постромках, хохоча и ругаясь.

В санях, которые она тащила, восседало чудище.

Оно было одето в полушубок Санты, но вместо добродушного бородатого лица под красно-белой шапкой имело жуткую череповидную харю с закрученными рогами наподобие бараньих. Желтые ощеренные зубы, тлеющие огоньки в глазницах…

Киёши бы, пожалуй, удрал от такого кошмара, но колено не позволяло, и он остался стоять как вкопанный. Через несколько секунд первый ужас прошел, и он сообразил, что череп с горящими глазами — это маска со светодиодами, да и рога тоже явно не растут прямо из головы, а держатся на ободке.

Затем он вспомнил.

— Злобный братец Санты, да? — сипение с провизгом, вот и все, на что оказалось способно его горло. — Как тебя там…

— Крампус, — удовлетворенно отозвалось чудовище. — Слыхали, олени? Первый встречный, а знает!

— Ну так Юки-онна же, — пожал плечами самый долговязый олень, отряхиваясь. — Ей положено.

— Я Снегурочка, — уточнил Киёши. Хотелось смеяться, но было больно.

— Это из России? — уточнил другой олень. — Клевый прикид. Слышь, Ханамия, у тебя венгерский антиСанта, тут вот русская Юки-онна. Тен-ден-ци-я.

От неожиданности Киёши глотнул воздуха со снегом.

Крампус-Ханамия не спеша восстал из своих саней, подошел вплотную.

— Клевый прикид, — согласился он. — Оригинально и впечатляет. Поехали вместе народ пугать?

Олени вопросительно зашуршали, придвигаясь ближе.

Отчего-то в этот миг у Киёши резко улучшилось настроение. Стало прямо-таки рождественским. Ну в самом деле, каков человек, таковы ему и рождественские чудеса…

— it's you who's my best gift ever, — прохрипел он цитату из песенки в переводе Кагами. И снял шапку с прикрепленной к ней косой.

— Е-мое… — прошептал первый олень.

Повисла тишина. Кружился снег, монотонно пиликало «Jingle bells» откуда-то сбоку, цветные пятна танцевали на растущих сугробах.

— Ну охренеть теперь, — наконец сказал Ханамия, разводя руками. — На весь, блин, сколько-там-миллионный Токио одна Юки-онна, и та Киёши. Судьба, значит. Ну так чего, кататься поедешь, Снегурочка-тян? — и, сдвинув маску с лица, задорно ухмыльнулся.

— Так олени не потянут, — голова мерзла, и Киёши водрузил шапку обратно, смахнув, как мог, снег с волос.

Олени хором возмутились:

— Кто не потянет? Мы?! Сейрин, может, и не потянет! Давай садись!

Ханамия заржал и дернул Киёши за руку:

— Садись, Юки-химэ-сама, испытай моих оленей. Самое надежное такси по такой погоде.

Киёши хмыкнул — и плюхнулся в сани.

***

К Сейрин они подкатили уже довольно поздно. Киёши не надеялся застать своих, хотел только переодеться: идти домой в облике Снегурочки казалось ему неудобно.

Но команда как раз тусовалась во дворе, перекидывалась снежками — явно еще не сбросила нервное напряжение этого дня.

Сани Крампуса лихо въехали прямо в ворота. Картинно развернуться не вышло: и олени подустали, и сани с двумя седоками были тяжеловаты. Едва не вывалив Крампуса со Снегуркой в сугроб, олени описали вихляющую дугу и остановились. Передний — Ямазаки — торопливо спрятал в карман телефон с навигатором.

Ханамия выпрыгнул из саней и галантно помог подняться Киёши. Сквозь зубы он при этом процедил что-то насчет «девушкам неприлично столько весить», но очень-очень тихо.

В звенящей тишине, под стекленеющими взглядами баскетбольного клуба Снегурочка, припадая на ногу, вышла из саней, подала руку для поцелуя Крампусу, после чего чудовище раскланялось, уселось обратно, гикнуло и свистнуло — и упряжка вихрем рванулась прочь под слитный олений топот.

— Это. Что. Такое? — потрясенно выдохнул Хьюга, когда сани исчезли за завесой метели.

— Ты сегодня уже спрашивал, — напомнил Киёши, которого во время катания напоили горячим кофе, отчего голос — некоторой частью себя — к нему вернулся. — А это был Крампус. Злой близнец Санты. Из Венгрии.

— А это… — не договорила Рико, только помахала рукой, пытаясь жестом охватить все произошедшее.

— Ну как же. Раз я Снегурочка, значит, положено случаться чудесам, — пояснил Киёши. — Раздевалку заперли, нет? А то мне бы уже обратно в себя…

Митобе подал ему ключ, и Киёши захромал в сторону спортзала. Он прекрасно слышал выразительное молчание у себя за спиной и понимал, что от подробных объяснений не отвертится. Но прямо сейчас с неба сыпался снег, где-то мчались по навигатору сквозь метель саблезубые олени, светились в ночи глаза Крампуса, а с перекрестка звенело «Jingle bells», и можно было еще немного побыть в объятиях самого настоящего рождественского чуда… Пусть даже вот такого, странного и кривоватого. Но ведь каков человек, таковы для него и чудеса.