[orangebox]

Название: Пыльца
Категория: джен, гет
Рейтинг: G
Размер: 993 слова
Персонажи: Куроко Тецуя, (

спойлер

Имаёши Шоичи)/Момои Сацки


Когда в день своего двадцатилетия на поздравительный звонок Момои ответила предложением встретиться, Куроко заподозрил неладное сразу же. Он по-прежнему играл роль «официального бойфренда» Момои, при этом решительно всем, кроме совсем уж посторонних, ясно было, что это не более чем роль. Но тем не менее он исправно где-то раз в месяц водил ее в кино и иногда сопровождал на какие-то вечеринки (хотя чаще это делал Аомине: ему достаточно было просто встать рядом, чтобы любые нежелательные кавалеры увяли и отпали, а Куроко приходилось еще и что-то говорить). Последний выход в свет состоялся дней десять назад, и, следовательно, происходило нечто необычное. Необычного в личной жизни, хотя бы и не своей, Куроко не любил: как правило, оно бывало неприятным.
Встретились они на одном из мостиков над чудовищной тушей вокзала Синдзюку – место, о котором уговорились давным-давно и не меняли его, невзирая на переезды и смены учебных заведений.
Теплый ветер трепал волосы Момои, обвивал подол длинной юбки вокруг ее ног. Люди оборачивались, с невольной восхищенной улыбкой поглядывая на красавицу, прислонившуюся к перилам. И Куроко, спеша к ней от стеклянных дверей станции, понял вдруг, что годы их знакомства – восемь лет, месяц и четыре дня, если точно – никак не подготовили его к тому, что хорошенькая девчонка совершенно неожиданно и внезапно стала ослепительной женщиной.
Это завораживало, и пугало, и выбивало из равновесия, так что Куроко чуть не забыл поздороваться, подойдя.
Момои нервничала. Она переступила с ноги на ногу – каблучки щелкнули о камень мостика, – сжала пальцы на ремне сумки.
– Тецу-кун…
– Я еще раз поздравляю тебя с днем рождения, – церемонно сказал Тецу и протянул ей лилию. Розовую лилию в цвет ее волос, с пестрыми крапинками и рыжей пудрой пыльцы на лепестках. Он всегда покупал ей на день рождения розовые цветы – так казалось правильно, и Момои радовалась.
Обычно радовалась, все то время – старшая школа и университет – что он дарил ей цветы. Сейчас она приняла лилию и улыбнулась, склонила голову, пробормотала что-то вроде «спасибокакаяпрелесть»… И думала при этом определенно о другом.
– Я должна кое-что сказать тебе, Тецу-кун, – начала она и вдруг рассмеялась, перебивая сама себя. – Ох, ну прямо как в мелодраме!
– Действительно, похоже, – смиренно согласился Куроко, он ждал продолжения. Что-то трепетало на границе сознания, предчувствие не беды, но какого-то глобального изменения. Как будто сейчас ему прилетит пас, и нужно его перенаправить, но вот куда…
– Главное, – Момои все еще смеялась, – дальше тоже будет в точности как в дешевой мелодраме. Мне так стыдно, Тецу-кун. Но я никак не могу придумать менее банальные слова. – Она вдруг стала серьезна, отвела взгляд, будто отыскивая иглу новой телебашни, пронзающую темно-голубое небо. Ветер бросил прядь волос ей в лицо, и она тряхнула головой, подняла руку, отбрасывая волосы назад, да так и осталось с ладонью, прижатой к щеке. – Я не могу больше быть твоей официальной девушкой, Тецу-кун. Мне сделали предложение, и я… его приняла.
Она посмотрела на Куроко в упор, и ему показалось на мгновение, что он падает с моста спиной вперед. Падает в прошлое: первые дни средней школы, тот несчастный купон на мороженое, схемы расстановок и досье на игроков, теплое кольцо рук у него на шее, бешеный взгляд Рико, сияющие глаза: «Дай-тян снова улыбается!», розовые цветы, соседние кресла в кинотеатре… Он падал, и настоящее время безвозвратно становилось прошедшим.
– Я его знаю, Момои-сан? – вырвалось у него, и он сам изумился, как это прозвучало: как будто он ревновал, всерьез, по-настоящему.
Момои пожала плечами:
– Видел несколько раз. Имаёши Шоичи, наш семпай… он был капитаном в команде Тоо в год, когда Сейрин взяла Зимний кубок, помнишь?
Произнеся те самые мелодраматичные слова, она как будто расслабилась, успокоилась, убрала руку от лица. Бывшая одноклассница, якобы-подружка… отныне – чужая невеста.
Куроко плохо помнил Имаёши, но это было неважно: главное, человек не со стороны. Старый знакомый, семпай, экс-капитан. Аомине наверняка знает и одобряет, иначе бы…
– А Аомине-кун уже знает? – уточнил Куроко на всякий случай.
Момои расцвела задорной улыбкой:
– О, он присутствовал. Шоичи-сан не дал ему ни слова вставить, Дай-тян был такой смешной… разевал рот, как карп, потом покраснел, чуть не сбежал…
Куроко смеялся вместе с ней, а сам укладывал куда-то на отдельную полочку в голове это легко соскользнувшее с губ Момои «Шоичи-сан»: вот оно как, вот как это ощущается…
…когда твоя школьная приятельница вдруг выходит замуж.
Он почувствовал себя мальчишкой, безнадежно юным и нелепым перед такой гримасой мироздания. Этот пас был не его уровня, это как если бы его-школьника запихнули играть с кем-то из НБА.
– Я… поздравляю тебя, Момои-сан. Вас обоих, – неуклюже добавил он. – Дату свадьбы уже назначили? – спросил и прикусил язык: как бы не показалось, что он напрашивается.
Впрочем, Момои, кажется, ничуть не напряглась на этот счет.
– Пока нет, – ответила она, – и я не думаю, что мы будем так уж торопиться. Шоичи-сан хотел бы закончить университет, да и я… Но помолвка будет, в начале каникул, и ты, конечно же, приглашен – не вздумай пропустить мою помолвку, Тецу-кун!
– Ни за что не пропущу, – пообещал он. – Но почему… в смысле, конечно, это совсем не мое дело, и я… – он проклял себя за косноязычие, за то, что вообще поднял этот вопрос, но Момои смотрела внимательно и ожидающе, и нужно было договаривать. – Если вы не собираетесь играть свадьбу в ближайшее время, почему предложение было сделано так рано?
Это был невежливый вопрос, но Куроко чувствовал за собой право оставляемого бойфренда – пусть и фальшивого – спрашивать подобные вещи.
– Шоичи-сан говорит – чтобы никто не успел поперед него.
Она явно процитировала Имаёши, его плавный и немного забавный кансайский говор, и Куроко вдруг вспомнил его так ясно, словно это было вчера: слипшиеся от пота волосы на лбу, пронзительный взгляд мимо, туда, куда пас еще только уйдет, улыбка, торжествующая, но не злорадная.
И как-то сразу отпустило. Тревога, непонимание своего места в мире, ноющая память – отпустило все, стало легко-легко, и Куроко сказал:
– Твой жених мудрый человек, Момои-сан, я за тебя очень рад. Пойдем, я угощу тебя мороженым?
– Клубничным! – радостно воскликнула она и взмахнула лилией, как знаменем. Рыжая пыльца просыпалась ей на волосы, создавая червонный блик.
Куроко улыбнулся и подал ей руку, сводя со ступенек моста. На нее оборачивались, а его не замечали, но это было совершенно неважно, ни прежде, ни теперь.
Он сумел достойно принять и передать этот пас. Осталось привыкнуть к настоящему времени.